В общероссийском голосовании по внесению поправок в Конституцию смогли поучаствовать граждане ЛНР и ДНР, получившие российский паспорт. Для этого им нужно было с 25 июня по 1 июля выехать в соседний российский регион на один из избирательных участков. Из Луганска и Донецка для этого запустили рейсовые автобусы. Специальный корреспондент «Известий» побывал вместе с дончанами на голосовании и узнал, кто и почему решил в нем участвовать.
Через две таможни
Новость о пуске спецрейсов в соседнюю Ростовскую область я воспринял со смешанными чувствами. С одной стороны — хорошо, что о потенциальных избирателях позаботились: прямой автобус до точки назначения — большое дело. С другой, возникал вопрос — а найдутся ли желающие добровольно потратить день ради 30 секунд нахождения в кабинке на участке?
Если далеко не каждый способен заставить себя покинуть квартиру, чтобы дойти до соседнего здания, где расположеан нужная ему УИК, то что говорить о межгосударственном переезде? Тем более всем, кто хоть раз выбирался из ДНР в Россию, известно, как изнуряет этот путь через две таможни, сопровождаемый долгими и тягостными проверками и ожиданиями. А тут еще жара — 32 градуса.
Накануне по телефону специально созданной «горячей линии» я узнал, что ежедневно из Донецка в рейс отправляются 16 автобусов: в 6, 7, 8 и 9 утра. Стоимость проезда символическая — 150 рублей в обе стороны вместо привычных 1,8 тыс. Я забронировал место на 7:00. Точкой прибытия выбрал село Покровское, что в 18 км от Таганрога.
Без поблажек
В назначенный час к платформе подкатил вполне сносный автобус на 50 посадочных мест. Основную часть попутчиков можно было бы характеризовать, как пассажиров зрелого возраста, то есть старше 35 лет. Моей соседкой оказалась одна из немногих женщин в салоне — библиотекарь-методист по имени Лариса.
Путь наш лежал в сторону самого южного пропускного пункта — Новоазовска. Трасса петляет вдоль линии фронта: на некоторых участках расстояние до огневых позиций 5–7 км (если остановиться и подождать, то непременно услышишь пулеметный треск или одиночный минометный разрыв). На границу автобус, подобрав по пути еще нескольких пассажиров, прибыл ближе к обеду. Из 50 мест в салоне свободным осталось одно.
Автомобильный пункт пропуска на границе с Россией — одна из болезненных тем в ДНР (болезненнее только тема КПВВ на границе с Украиной). Чтобы не завязнуть в бесконечной очереди, люди вынуждены выезжать в сторону РФ в 4–5 утра. И всё равно они опаздывают на самолеты и поезда. Из раза в раз появляются новые регламенты, которые увеличивают время ожидания. Но ничего не поделаешь, никому не пожалуешься.
Оба кордона мы преодолели часа за два. Никаких поблажек, к слову, при пересечении границы жителям ДНР не предоставлялось. Не имело значения, что все пассажиры — обладатели паспортов РФ, спешащие выполнить свой конституционный долг. Всё предельно строго.
— Не обидно, что так? — спрашиваю попутчиков.
В ответ мне только пожимают плечами.
Надо ехать
Моя соседка Лариса — коренная дончанка. Когда мы едем уже по российской территории навстречу заветному Покровскому, она делится, как облегченно вздохнула, когда получила российский паспорт: «Будто домой вернулась, спокойнее стало». В России, по ее словам, она бывала прежде два раза — в Петербурге. До сих пор эти воспоминания греют. Да и сейчас одно из заветных желаний — снова увидеть город на Неве, съездить хотя бы на несколько деньков.
— Наладят прямое железнодорожное сообщение из Донецка — подкоплю денег, попробую, — говорит она, улыбаясь.
О голосовании говорит так:
— Ждала этого дня, готовилась. Не хочется жить по принципу: «Моя хата с краю».
Из своей библиотеки, объясняет, на голосование поехала, вероятнее всего, только одна она.
— Не знаю про остальных. У нас и ехать-то особо некому: из 23 сотрудниц российские паспорта получили только трое. Да и вообще эту тему мы как-то не обсуждали, — призналась она.
Не буду лукавить, если скажу, что и ее, и остальных попутчиков я воспринял ровно так, как диктовал мне голос предубеждения — «подневольные сотрудники госучреждений» (в противном случае нужно быть очень сознательным гражданином). На мой вопрос об этом удивляется:
— О чем вы? От меня как от гражданки России ждут, что я проголосую и поддержу, — значит, надо ехать и поддерживать. Во что бы то ни стало. Единственное, что вызывало у меня сомнения, — пандемия. Но и на это я в конце концов махнула рукой.
Плечом к плечу
Покровское встречает нас сонными улицами. Выгружаемся. На все про всё, включая обед, — час. До ДК, где проходит голосование, идем скорым шагом плечом к плечу, молча, сплотившиеся за время долгой дороги.
Для жителей ДНР, получивших российские паспорта, выделили четыре УИК в Ростовской области в четырех населенных пунктах. Поскольку у большинства обладателей «красных паспортов» в республике отсутствует российская прописка, разработали специальную схему: каждый сам мог выбрать куда ему быстрее и удобнее подъехать. Окончательно в список людей вносили уже непосредственно на избирательном участке.
Во дворце культуры, как и ожидалось, мы — самая многочисленная группа. Интересуюсь у членов комиссии: могу ли проголосовать, имея петербургскую прописку? Объясняют: «Если не открепились со своего избирательного участка до 23 июня — нет».
Жители Донецка по очереди подходят к урнам. Отмечаю, что бросив свой бюллетень, как будто ждут еще чего-то. Но ждать нечего — на выход.
Последующие полчаса уходят на поиски кафе: целый день в дороге без обеда. Но ни кафе, ни столовых, по крайней мере открытых, в Покровском не найти. Есть суши-бар, но дончане выбирают обычный продуктовый магазин — кто-то покупает пару бананов, кто-то йогурт. Располагаясь в сквере рядом, в тени деревьев, попутчики достают из сумок взятые с собой бутерброды, вареные яйца, огурцы, делятся друг с другом.
Другими словами, Покровское оказалось не слишком гостеприимным. Приехавшие сетуют: можно ведь было организовать хотя бы горячий чай — перед нами из ДНР приехал один автобус, и после приедет еще два.
Не избалованы
Денис С. — врач-терапевт из Донецка. Поехал на голосование с матерью.
— Очень важный для нас день, — говорит он горячо. — Если у меня есть паспорт РФ — значит, есть и определенные обязательства. Спасибо огромное России за гражданство! Ведь одно дело ощущать себя русским, а другое — стать полноправным гражданином.
Иван — дизайнер. Объясняет, что среди его знакомых два-три человека точно решили съездить на голосование, кто-то самостоятельно на автомобиле.
— Я изучил поправки, мне кажется, что благодаря некоторым из них страна получает больший суверенитет — это ключевое, — делится он. — Для меня участие в этом голосовании принципиально. Если мы ждем помощи от России, мы должны и сами не оставаться в стороне.
Инна З. — молодая женщина, машинист подъемника на донецкой шахте имени Засядько. На вопрос, как она объясняет, что десятки и сотни людей выезжают и тратят целый день на долгую изнурительную дорогу, отвечает так:
— Мы не избалованы. В России, вероятно, некоторые думают, что за них кто-то всё сделает. Мы тоже раньше так жили. А теперь поняли, что необходимо прилагать колоссальные усилия, чтобы чего-то добиться. Приходится прилагать их…
Обратная дорога выдается более тяжелой. На выезде из Покровского автобус останавливают сотрудники ГИБДД и долго не отпускают. На границе РФ все процедуры проходим как в первый раз, снова предельно строго. На пропуске ДНР вдруг по особому распоряжению всех пассажиров решают переписать, и на это уходит дополнительных 1,5 часа. В Донецк мы возвращаемся уже в сумерках, за два часа до комендантского часа, липкие от пота, голодные, выжатые, как губки.
При этом, если бы мои попутчики, зная, какой им предстоит путь, выбирали снова — отправляться на голосование или нет, я уверен, что бы они ответили. Никто и не подумал бы сомневаться в важности этой поездки.