У «Роснано», одного из крупнейших государственных инвесторов в сфере высоких технологий, в прошлом году произошло сразу несколько громких событий: производитель графеновых нанотрубок OCSiAl получил оценку в миллиард долларов, в Ростовской области началось масштабное строительство ветропарков, прошла испытания первая российская газовая турбина большой мощности для энергетики. «Известия» узнали у исполнительного директора УК «Роснано» Бориса Подольского, как посчитать социально-экономический эффект от инвестиций в высокие технологии и какие результаты показала наноиндустрия в 2019 году.
— Какие задачи по показателям эффективности стояли перед «Роснано» в 2019 году, насколько они выполнены?
— Глобально наши КПЭ связаны с развитием наноиндустрии и привлечением дополнительных, в том числе негосударственных, средств в ее расширение. Масштаб деятельности наших портфельных компаний хорошо иллюстрирует в том числе выручка от продажи нанопродукции и объемы экспорта. В прошлом году выручка выросла на 11% и достигла 445 млрд рублей, а накопленным итогом за весь период превысила отметку в 2 трлн рублей в ценах конечного потребителя. Экспорт портфельных компаний вырос на 8% за год и cоставил 78 млрд рублей, накопленным итогом — более 350 млрд рублей в ценах производителей.
Понимаю, что абсолютные показатели мало что говорят с точки зрения оценки инновационности. Поэтому в стратегии АО «Роснано» предусмотрен относительный КПЭ по нановыручке и экспорту — они должны опережать сопоставимый рост в несырьевых отраслях экономики РФ минимум на 1 процентный пункт. Логика в том, что высокотехнологичный инновационный бизнес, если он складывается, растет быстрее традиционных секторов экономики.
По факту бизнесы портфельных компаний растут еще быстрее: так, по итогам 2019 года рост нановыручки обгонял темп роста промышленного сектора РФ на 8 процентных пунктов, что превосходит КПЭ в восемь раз. Рост экспорта нанопродукции на 4 процентных пункта опережает рост экспорта ненефтегазового сектора РФ, что в четыре раза выше КПЭ. Этот критерий важен, потому что показывает востребованность и конкурентоспособность продукции и решений, в которые мы инвестировали, на мировом рынке, ведь инновации, как правило, ориентированы на глобальный рынок. Как видно по результатам, мы движемся достаточно бодро.
— Что со второй частью целей «Роснано» — инвестициями?
— На текущей фазе развития начиная с 2014 года мы работаем по модели фонда private equity, или фонда фондов: инвестируем в новые проекты только из вновь созданных фондов под управлением УК «Роснано», сфокусированных на конкретных отраслях или регионах. Фонды создаются с привлечением денег внешних партнеров в размере не меньше чем 50% от общего объема фонда. Здесь наш результат оценивается по объему привлеченных сторонних средств в новые фонды с участием «Роснано». Чем их больше, тем выше будет объем поддержки перспективных высоких технологий.
На конец 2019 года нам удалось создать девять фондов под управлением УК «Роснано», в которые привлечено 80 млрд рублей от сторонних инвесторов. Из этой суммы за прошлый год более 26 млрд рублей составили обязательства партнеров в рамках договоров стратегических партнерств, которые на следующем этапе будут трансформированы в фонды. Думаю, скоро они смогут приступить к первым инвестициям и вы о них узнаете. В этой части мы также достигли поставленных целей в 2019 году.
Новые фонды с участием «Роснано» вложили уже около 43 млрд рублей в портфельные компании. Так, например, Дальневосточный фонд высоких технологий закрыл четыре первые сделки в прошлом году, почти все — в новых для нас направлениях. Поддержку с условием локализации на Дальнем Востоке получили сервис облачной телефонии Hotlead, решения для автоматизации охраны труда и промбезопасности Visitech, производитель суперконденсаторов Titan Power Solution и портативные диапроекторы Cinemood.
— Правительство реформирует систему оценки господдержки инновационных бизнесов, чтобы у инвестора было право на риск. Как вы оцениваете эффективность инвестиций внутри компании?
— Мы полностью поддерживаем такую работу правительства и сами участвовали в подготовке данного законопроекта. Важно синхронизировать систему государственного контроля за расходованием средств со сложившейся мировой практикой оценки успеха в отрасли прямых и венчурных инвестиций.
В соответствии с ней «Роснано» давно придерживается портфельного подхода при оценке эффективности, учитывая весь портфель проектов в горизонте инвестиционного цикла или срока жизни фонда. По итогам 2019 года совокупный объем инвестиций АО «Роснано» в проекты исторического портфеля (сформирован до 2014 года) составил более 200 млрд рублей. Вторая часть портфеля — фонды, о них я уже сказал выше.
Примерно в 54 проектах, а это практически половина портфеля, мы прекратили участие, при этом средняя доходность (IRR) выходов составила 15,5% по отношению к справедливой стоимости на момент передачи управления УК «Роснано». Наши поступления от инвестпортфеля, включая выходы, превысили 90 млрд рублей.
Как понять, много это или мало, если цикл жизни фонда еще не закончен? Мы сравниваем сумму поступлений от проектов и справедливой стоимости текущих активов с совокупными инвестициями в портфель. Если разница положительная, значит, инвестор на данный момент «в плюсе». У «Роснано» по итогам 2019 года эта разница была положительной и составила более 14 млрд рублей. Также в случае с «Роснано» немаловажным является сравнение результатов работы с изначально поставленной государством, нашим основным акционером, задачей: построение в стране нового на тот момент сектора экономики — наноиндустрии.
— В отличие от многих венчурных фондов «Роснано» является госкомпанией. Возлагаете ли вы в связи с этим на себя социальную нагрузку или смотрите только на доходность портфеля?
— Наш инвестиционный фокус ограничен material-based высокотехнологичными проектами, то есть технологиями в реальном секторе экономики и промышленности. Когда ты поддерживаешь технологии, завязанные на производство, сложный технологический цикл и постоянный апгрейд, социально-экономический эффект от инвестиций возникает естественным образом.
Так, в рамках наших проектов уже осуществлено 115 пусков предприятий и R&D-центров на территории РФ, охватывающих более 35 регионов. Как правило, это технологии, аналогов которым еще не было в России в промышленном масштабе. За время своей работы эти предприятия перечислили 152 млрд рублей налогов в бюджеты разных уровней, увеличивая вклад инновационного сектора в бюджет. На новых производствах создано более 40 тыс. рабочих мест. Часто на них требуются абсолютно новые компетенции, которых пока нет на российском рынке труда, поэтому Фонд инфраструктурных и образовательных программ участвует в разработке образовательных программ для подготовки уникальных специалистов.
Вопреки распространенному заблуждению «Роснано» напрямую не поддерживает научные разработки, мы занимаемся инвестициями в бизнес-проекты. Однако косвенно наши инвестиции создают спрос на НИОКР: созданные предприятия относятся к инновационному бизнесу, который находится в перманентном поиске наилучшей технологии и вкладывает по несколько процентов выручки ежегодно в научные разработки. Накопленным итогом на конец 2019 года наши портфельные компании направили на научные разработки около 47 млрд рублей.
— Что ждете от 2020 года, как пандемия коронавируса сказалась на планах «Роснано»?
— Пока мы, как и большинство компаний, перешли в основном на удаленный формат работы. В текущей ситуации было бы слишком самонадеянно что-то уверенно предсказывать по поводу 2020 года и на ближайшую перспективу. Всех последствий происходящего для экономики наших проектов, а также для экономики РФ и мировой в целом сейчас достоверно не возьмется спрогнозировать никто.
Конечно, уже отчасти усложнились условия для привлечения новых инвестиций и выхода (продажи доли) из существующих проектов, а многие наши проекты переживают не самые лучшие времена, как и весь малый и средний бизнес. Это не может не сказаться на планах «Роснано».
С другой стороны, пандемия сформировала и новые точки роста: в медицине, сфере решений в области автоматизации производства и общественной безопасности. Поэтому мы внимательно следим за тем, как меняется технологический ландшафт. Кстати, многие портфельные компании переориентировали бизнес под актуальные потребности борьбы с вирусом. Я знаю, что сразу несколько стартапов ФИОП находятся в процессе регистрации высокоточных тестов на наличие коронавирусной инфекции, наши портфельные компании разрабатывают вакцины и ряд терапевтических препаратов в этом направлении, а также производят диагностическое и другое оборудование для перепрофилированных стационаров.
После карантина встанет вопрос, как закрыть слабые места в цифровой инфраструктуре и безопасности городских пространств, здесь мы можем предложить саранское оптоволокно для качественного доступа в интернет, системы видеонаблюдения, распознавания лиц и умные камеры, а также роботов, заменяющих людей в местах массового скопления и в логистике. Так что на этот, как и на любой другой, кризис надо смотреть и как на возможность с точки зрения спроса на инновации.