Недавно получила новый импульс дискуссия о возвращении храмов Русской православной церкви. Речь идет о комплексах Ферапонтова и Кирилло-Белозерского монастырей, Ростовского кремля, ряда объектов во Владимире, Суздале, крымском Херсонесе. Все они являются архитектурными памятниками, часть входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Сейчас ими управляют так называемые государственные музеи-заповедники (ГМЗ).
У всех подобных дискуссий один сценарий. Представители Церкви говорят о возращении монастырей и соборов к историческому, естественному функционалу, музейщики — о сохранности памятников, условиях хранения экспонатов и т.д. Вот здесь и надо спросить прежде всего самих себя: что мы сохраняем? Зачем?
Мы сохраняем материальные объекты? Или мы хотим сохранить традицию, духовную связь поколений? Если второе, то сохранение материальных объектов является естественным условием для этой миссии. Естественным, но не единственным.
Воцерковленные люди живут сегодня в урбанистическом, часто в откровенно секулярном (светском) пространстве, они должны отдавать себе в этом отчет. Сейчас нельзя навязать одностороннюю, конфессиональную логику. Но любому человеку с гражданской позицией должна быть очевидна роль православной культуры в истории России. Для этого достаточно формальной логики и интеллектуальной честности. Православие — единственный духовный феномен и социальный институт, который был связан с Россией на протяжении всей многовековой истории государства. Это зерно нашей культуры. Из этого зерна, из этих корней вырастали ветви — архитектура, музыка, литература, поэзия, живопись...
Может ли в XXI веке культура, будучи секулярной, свободной от религиозных корней, быть одновременно чистой, высокой, нужной людям — вопрос, который мы здесь обсуждать не будем, понятно, что есть разные мнения. Но давайте просто осмыслим факт существования православной традиции. И поймем, что это не феномен, существовавший когда-то, в прошлом, а феномен сегодняшний, нынешний. Традиция — это не «вчера», это «сегодня» и «всегда». Этим традиция и отличается от археологии. А значит, и логики музеефикации. Поэтому задача, которая стоит перед всем обществом (подчеркиваю — перед всем, включая атеистов), — это сохранение не только православных материальных объектов, но и жизни в них.
Может ли, теоретически, музей справиться с такой задачей? Ответ односложный: нет. Музеи как феномен являются порождением Нового времени, эпохи Просвещения. Эпохи, которая заявила о борьбе с религией как о главной цели — вспомните вольтеровскую фразу в адрес католической церкви «Раздавите гадину!». Не углубляясь, как уже было сказано, в споры о выборе секулярного или религиозного пути культуры, просто укажем на невозможность рационалистического метода объяснения религиозных феноменов. Это как если бы Церковь попросили сначала дать оценку открытиям современных физиков, нобелевских лауреатов, а потом принять на баланс епархий эти лаборатории.
Апеллировать к «сложившейся в XX веке ситуации» — по меньшей степени нетактично, после тех гонений и репрессий, которые пережила Церковь. Да, было время, относительно недавно, когда в храмах были не только музеи с маятниками Фуко, но и склады, спортзалы и много еще чего. Складов и спортзалов сейчас почти нет. Но надо заметить, что для Церкви музеи и спортзалы — явления одного порядка.
Вслушайтесь в само словосочетание «музей-заповедник» — это ведь совершенно оскорбительная коннотация. Мы что, амурских тигров сохраняем? Редкие травы? Далеко не так. Эти монастыри, храмы были и будут прежде всего памятниками Духа. И отвечать за них должны служители культа, священники.
Поделюсь личным наблюдением. Я видел много великих, прекрасных музеев в России, Европе, Азии и Америке. Я восхищаюсь их коллекциями, архитектурой, средой — от шедевров нью-йоркского Metropolitan или московской Третьяковки до сувенирных лавок лондонского Музея Виктории и Альберта или амстердамского Tropenmuseum. Но нигде, ни в Америке, ни в Голландии, ни в России, я не видел хорошего музея в бывшем храме. Видимо, срабатывает закон genius loci: гений места — это ведь не церковное понятие, а светское, универсальное, актуальное для всех сторон. Это к тезису о том, что музейщики якобы лучше хранят ценности, владеют технологиями и организуют пространство.
По-моему, сначала надо принять базовую логику: в храмах должны быть храмы. А потом музеи и Церковь должны начать новый этап сотрудничества. Музеи, государство должны помочь Церкви с режимом хранения ценностей, технологиями, Церковь же должна взять на себя ответственность и гарантировать сохранение артефактов, а в отдельных оговоренных случаях их доступность в выставочном формате.
Всё просто, не надо усложнять. А про барокамеры для икон, режим влажности для фресок — священнослужители поймут. Наша, мирян, задача — объяснить и установить всё правильно. Так вместе и справимся. Так и продолжат жизнь наши святыни.
Автор — продюсер, основатель Русского художественного союза
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
